Истребитель. Ас из будущего - Страница 77

В их полку «особистом» был пожилой капитан. Плохого о нем в полку не говорили, но все равно старались обходить стороной, побаивались.

– Садись, младший сержант.

Тихон уселся на табурет, прибитый к полу.

– Как служба идет?

– Нормально.

– Ты ведь в полку новичок?

– Так точно!

Тихон старался говорить кратко. Сболтнешь лишнего – прицепится к словам.

«Особист» полистал бумаги на столе.

– Ты к нам из госпиталя попал?

– Так точно. Перелом позвоночника получил, когда подбитый самолет покидал.

– Ну да, ну да… В деле написано – медалью награжден. А почему не носишь?

– В «сидоре» целее будет. Мне ее что, на меховой комбинезон цеплять? Скажем, если на праздник – тогда да.

– А скажи-ка мне, Федоров, вот такую вещь… Тебе как новичку в нашем полку ничего странного в поведении пилотов или технарей не показалось?

– Никак нет.

– Ну, может, кто-то от боя уклоняется, больным перед вылетом сказывается?

Тихон понял, к чему клонит «особист» – на товарищей своих боевых предлагает ему стучать. Только стукачом он не был никогда. Может быть, и были в полку пилоты осторожные, но трусов он не видел. Знал, бывают такие, в госпитале разного понаслушался. Но, наверное, везло ему в жизни, потому что сам таких не встречал.

– Никак нет. В полку все экипажи долг исполняют с честью. А технарям что трусить? Они в тылу, их дело – гайки крутить.

– Так ты, если заметишь что неладное, сообщи, проинформируй. Может, приглядеться к человеку надо.

– Обязательно проинформирую.

«Особист» улыбнулся. Тихон понимал – у каждого на войне своя работа. «Особисту» надо «работать» с личным составом, а Тихону, как, наверное, и другим его сослуживцам, соглашаться и кивать. Но для проформы. В авиации трусить в бою сложно, и это сразу будет видно – ведущему или командиру звена. И при приземлении спросят жестко. Пехотинец залечь в воронку или ложбинку может, а в воздухе куда спрячешься? Все на виду, каждый своего видит, стремится обезопасить, прикрыть его от атак «мессера».

Понемногу Тихон привыкал – и к самолету своему тихоходному, и к погоде переменчивой. Он стал лучше ориентироваться – над побережьем, а особенно, что и создавало на первых порах трудности, над морем. Компас в высоких широтах иногда привирал на несколько градусов, а приводных радиостанций не было еще.

В Заполярье наступило лето – очень короткое, и днем было тепло, а вечером – прохладно. В конце июля полярный день закончился и наступили ночи – очень короткие сначала.

В один из дней Тихона вызвали в штаб:

– Освоился, Федоров?

– Вполне.

– Есть для тебя задание – сложное, особо секретное.

Тихон молчал. В грудь себя бить негоже, вдруг не справится?

– Надо высадить разведгруппу из трех человек у побережья Норвегии, вот здесь, – и начальник штаба показал точку на карте. – Заднего стрелка не бери. Вылететь надо вечером с расчетом вернуться к утру. Запас топлива по максимуму, потому как у разведгруппы еще груз будет, а дальность полета на пределе.

– Тогда и переднего стрелка не возьму, все самолет легче.

– Твое дело. Ночью вообще-то немецкие истребители не летают. У штурмана полка маршрут уточни, он в курсе. Но больше – ни одной живой душе!

– Так точно.

– Группа уже прибыла. За зданием склада запчастей домик небольшой есть – они там. После штурмана туда пойдешь и с командиром группы обговоришь детали. Кстати, ты же их и назад забирать будешь, поэтому место высадки постарайся запомнить.

– Так точно, понял. – Тихон прошел в штурманскую.

Капитан Фирсов дело свое знал отменно. Он показал на карте, где у немцев посты наблюдения, зенитные батареи, аэродромы. Кое-что Тихон и сам знал, но над норвежской землей он не летал, техника не та. Поэтому подзабылось.

Вдвоем они решили, что к месту высадки стоит лететь над морем, в обход, иначе немцы догадаются, что готовится выброска или высадка разведчиков либо диверсантов. А назад, для экономии времени и топлива, возвращаться он будет напрямую, над сушей. И если все пойдет по плану, будет еще темно. А как светать начнет, он будет уже над нашей территорией, и до гидродрома – рукой подать. План рискованный, но реально выполнимый, если не случится непредвиденных обстоятельств. Как говорится, гладко было на бумаге, да забыли про овраги, а по ним ходить.

Выйдя от штурмана, Тихон по своей карте наметил запасной маршрут, просчитал. Топлива будет в обрез, но и без резервного варианта нельзя.

Он подошел к домику за складом и постучал в дверь.

– Кто? – раздался голос из-за двери.

Тихон удивился – так обычно спрашивают в многоквартирных домах, когда являются непрошеные гости. А на территории полка и в военное время либо часовых выставляют для секретности, либо колючкой огораживают.

– Пилот Федоров.

Щелкнул замок, и дверь немного, ровно настолько, насколько можно было видеть лицо спрашивающего, приоткрылась. Тихона осмотрели.

– Документы!

Хм, что-то они с секретностью переборщили. Но документ Тихон подал. Его изучили, вернули, и дверь распахнулась.

– Заходи.

И только войдя, Тихон понял, к чему такие предосторожности. В единственной большой комнате, как и предупреждал начштаба, – трое разведчиков, но все они – в немецкой военной форме. В углу – стандартные, как у немцев, тюки – для выброски грузов с парашютом. Увидит этот маскарад кто-нибудь из полка – тревогу поднимет. На окнах – занавески, чтобы не заглянул любопытный. А поставь у двери часового – вопросы возникнут.

– Садись, летун. Задание знаешь?

– В общих чертах, только маршрут и точку высадки.